Дыра-патриотизм. Профессор Игорь Липсиц о том, как война обанкротит российскую экономику - «Мнения»

Экономика России не рухнула за полтора года затяжной войны и усиленных санкций. Однако для продолжения военных действий нужны дополнительные расходы, которые государство пока успешно перекладывает на бизнес и население. Доктор экономических наук Игорь Липсиц считает, что иллюзия стойкости российской экономики возникла только из-за позднего введения санкций, эффект которых страна еще не почувствовала в полной мере, но постепенно война приведет к окончательному обнищанию населения.

Read in English

Война в обмен на обнищание

Ни легенды о спасителях России — «системных либералах» из Центробанка, ни надежды на газовый крах Европы, ни бросок в объятия восточных партнеров не спасают российскую экономику. Бюджет стал дефицитным. За последние 12 месяцев — больше 7 трлн руб., а за январь – май 2023-го — 4,6 трлн руб. (при запланированных на весь год 2,9 трлн руб.). Однако экономика — это система сообщающихся сосудов, так что нехватка средств может быть поначалу закрыта, например, за счет Фонда национального благосостояния, фондов капитального ремонта жилья или даже Фонда кино — всё это запасы, сделанные в прошлые годы, и они будут проедаться.

Помимо этого, государство пустило под нож нефтяную промышленность. Готовится, но временно отложено урезание нефтяного демпфера, стабилизировавшего в прошлом цены на бензин на российском рынке. Также были введены искусственные расчетные цены на экспорт нефти и повышены пошлины. И всё это под девизом — «Как-нибудь выживете!».

У крупного бизнеса отнимают деньги за счет налога на сверхприбыль. Делается это по топорному принципу — «Большой? Отдай! Больше миллиарда? Отдай!». Откачивают деньги и с фондового рынка через продажу облигаций федерального займа. Для этого государству приходится повышать предлагаемую доходность этих ценных бумаг. Она и так уже близка к 11% годовых и будет расти дальше.

У крупного бизнеса отнимают деньги за счет налога на сверхприбыль

На очереди население, у которого есть десятки триллионов рублей. При затяжной войне этого может хватить на 10 лет. А если конфликт перейдет в «корейский вариант» (ни мира, ни войны, временно-вечное перемирие), то и на дольше. Но уровень жизни будет падать, вложения в гражданскую экономику — сокращаться, многие бизнесы станут убыточными и закроются. Экономика будет ветшать, но на армию, военную технику и силовые ведомства деньги всё равно найдутся. И оплачивать всё это будет именно население России самым непосредственным образом — через налоги, инфляцию и девальвацию рубля. Что, собственно, уже происходит. Чиновник мыслит просто: ничего не жалко, будем искать деньги на главное — «на военное», а потом уже разберемся. Если выиграем, то потом будем уцелевшее чинить. А если проиграем, то «разруливать» беду будут уже другие люди.

При этом никаких планов на случай затяжной войны у Путина не было. Ходят слухи о том, что, дескать, Набиуллина и Кудрин предупреждали президента РФ об опасных экономических последствиях даже не «СВО», а лишь присоединения к России так называемых Луганской и Донецкой республик. Однако Путин якобы ответил, что экономика как-нибудь справится. Судя по дальнейшим импровизациям, именно эта позиция и стала основой действий государства российского, а теперь чиновники выкручиваются, как могут.

Разрушение экономики

По итогам первого квартала дела складываются нормально только в сельском хозяйстве. Но и этой безоблачной картине может повредить прекращение поставок из-за рубежа. При этом перестать поставлять могут даже неподсанкционную продукцию — из-за невозможности рассчитаться через отрезанные от мировых систем банки.

В других отраслях всё совсем плохо: обрабатывающая и добывающая промышленность сжались и с трудом пытаются оправиться, доходы от нефти сократились (c начала 2023 года нефтегазовые доходы бюджета упали почти на 50%).«Газпром» в убытках, с алмазами на горизонте большие проблемы, и даже на рынке удобрений тучи сгущаются. Российское государство пытается найти новые рынки сбыта для металла. При этом в Индию черные металлы поставить нельзя, потому что там черная металлургия больше и сильнее, чем в России. Индийская компания ArcelorMittal — № 1 в мире по выплавке стали, а крупнейший российский производитель НЛМК — лишь на 17-м месте. Для того чтобы поставлять металл в Африку и Азию, нужны транспортные пути, но корабли, которые есть, не наши и возить российские грузы не особо хотят. В итоге весь российский экспорт в Африку в 2022 году едва превысил $1 млрд. В отечественной добывающей промышленности значительно выросли только добыча и производство стройматериалов. И это понятно — щебенка, цемент и прочие материалы нужны для создания оборонительных сооружений.

Вообще, российская экономика становится всё менее прозрачной и пригодной для анализа. Минфин играет деньгами, что-то прячет, что-то объявляет, рассказывает об авансовых платежах и проблемах с новым порядком сбора налогов. Понять реальную картину всё сложнее. И это очень опасная история. В этом смысле мы возвращаемся в Советский Союз, где многое в статистике было под грифами «секретно» или «для служебного пользования» и многое приходилось вычислять окольными способами.

При этом бытует мнение, что раз в Советском Союзе выжили, то и сейчас выживем. Но аналогии тут работают плоховато. Всё же советская экономика работала совсем в иных условиях. Во-первых, Советский Союз — это были все союзные республики вместе, то есть примерно 285 миллионов человек (в два раза больше, чем сейчас в России) и более-менее сбалансированный рынок труда (благодаря трудоизбыточным республикам Центральной Азии). Во-вторых, это был еще и соцлагерь, СЭВ — вся Восточная Европа, которая тогда работала в координации с экономикой СССР и которой у России теперь нет. Поэтому никаких автоматических параллелей с Советским Союзом быть не может.

Кроме того, за прошедшие с распада СССР 30 лет утеряны огромные объемы производственных мощностей и компетенции производства большого ассортимента продукции. Той, что Советский Союз делать умел. Продукции низкого качества, дорогой, часто убыточной, но как-то пригодной. Советский Союз ведь в безумии плановой экономики «в кольце врагов» старался производить сам всё — от космических ракет до швейных иголок. Сейчас это уже невозможно.

Напомним, кстати, что очень мощным промышленным регионом СССР была Украина, и без нее авиационную промышленность России просто невозможно представить. Экономика СССР была миром производства, распределенного по всей территории страны — скажем, ИЛы собирали в Ташкенте, а сейчас Россия пытается договориться с Узбекистаном о сборке нового Ту-214, баллистические ракеты СССР производил и обслуживал «Южмаш» и другие украинские предприятия (кто теперь обслуживает эти баллистические ракеты в России и в каком они состоянии, вопрос, кстати, любопытный).

Дело рук самих утопающих

Россия прожила при рыночном хозяйстве почти 30 лет. Они не были так успешны, как хотелось бы, но и не были полностью потеряны — за эти годы возникли целые отрасли и институты рынка, люди научились по-рыночному работать. Сейчас Россию спасает не государство, а частный бизнес. Если бы не он, магазины уже пустовали бы и в стране была бы катастрофа. Однако эти энергичные менеджеры умеют работать в рыночном хозяйстве, но не в плановой (мобилизационной) экономике, в сторону которой Россия медленно, но сползает.

Существует заблуждение, что в 2022 году экономику РФ, дескать, спасли «системные либералы» из Центробанка и Минфина. Но на самом деле Запад просто пощадил Россию, боясь слишком сильно навредить себе. Все скептические оценки, которые делались в начале 2022 года, исходили из того, что система санкций начнет работать сразу. Но основные санкции, например, эмбарго на поставки нефти в Европе, начали работать только в декабре. А эмбарго на поставку нефтепродуктов заработало вообще только в феврале 2023 года. Поэтому дело не только в том, что системные либералы, вроде Набиуллиной и Силуанова, такие умелые, а просто был период с февраля по декабрь, когда Россия продавала нефть по безумным ценам и зарабатывала огромные деньги. Российские экономисты, кстати, предлагали немедленно остановить закупки нефти и газа в России, посчитав, что это будет дешевле Европе. Однако европейские политики испугались, и поэтому Россия девять месяцев жила, купаясь в деньгах.

Однако этому «празднику деньгопада» пришел конец. Теперь Россия отдает нефть Индии и Китаю под девизом «лишь бы продать». В итоге на счетах российских экспортеров накопились десятки миллиардов рупий, с которыми непонятно, что делать. Центральный банк Индии запрещает их конвертировать даже в рубли внутри России. В итоге индийцы предложили компаниям России на эти рупии покупать государственные облигации Индии, то есть стать — от безнадежности — инвесторами в экономику этой страны. Но нефтяникам всё равно приходится в убыток продавать нефть, потому что иначе придется закрывать скважины.

Россия отдает нефть под девизом «лишь бы продать»

Ничего хорошего не получается и из дружбы с Китаем. Так, Шанхай подписал решение о другом маршруте Великого шелкового пути, нежели долго обсуждался с Россией. Предполагалось ведь, что железная дорога пройдет через Москву в Лондон. Расчет был на то, что таким маршрутом скоростные китайские поезда (300 км/час) доставят грузы из Шанхая до Лондона за 19 суток. Став участником этого проекта, Россия бы зарабатывала огромные деньги на транспортировке через свою территорию. Однако в итоге Китай подписал контракт на совсем иной маршрут, который идет через страны Средней Азии, Иран, Турцию, Болгарию и потом далее в Европу. Россию вывели за скобки. А новым газопроводом для экономики Китая будет не российская «Сила Сибири – 2», а труба из богатой газом Туркмении.

Финляндия заявила о расторжении контракта по трубе с «Газпромом». Они поставили около своих берегов корабль для разжижения газа СПГ и Россия им больше не нужна. Именно так живет сейчас вся Европа. Этот рынок газа для России потерян.

Не стоит надеяться и на то, что война может стимулировать российскую экономику. Сторонники этой идеи ссылаются на американский и японский опыт. Действительно, США поднялись во время Второй мировой войны и раскрутили гигантскую военную промышленность, за которой следом выросла и остальная промышленность. Но в 1945-м война заканчивается. Что делают американцы? Они запускают план Маршалла и подвязывают весь европейский рынок под американскую индустрию, получая рынок сбыта на годы. Иначе американскую экономику с приходом мира ждал бы крах.

Да и экономика Японии стала мощной не только на заказах для американской армии, воюющей в Корее, но и на инвестициях в развитие производства мирной продукции на основе лицензий, купленных у тех же американцев, и своих разработок на базе идей для военной продукции.

Но в России дорога из военной промышленности на гражданские рынки никогда не была успешной, и вряд ли мы увидим нечто иное в будущем.

Более того, когда мы говорим о подъеме военной промышленности как двигателе экономики, то возникает вопрос, кто платит за банкет. Россия сейчас заказывает больше оружия и бетонных пирамид для оборонительных сооружений. Оплачивает это государственный бюджет. При этом деньги в этот бюджет собирать всё труднее и труднее.

На Гитлера все годы Второй мировой войны работали частные компании. Так же и в России частный бизнес заставляют обслуживать «СВО». Мобилизационная зона хозяйства распространяется по простой логике: если тебе нужно оружие, то нужны устойчивые поставки металла. Государство вешает обязанность поставлять металл на металлургические заводы и вводит лимит цены. Но тогда на следующем шаге нужны обязательность поставок и лимиты цен на всё, что нужно купить самим металлургическим заводам.

В итоге, когда власть внедряет модель мобилизационной экономики, начинает складываться государственная система цен, которая чревата конфликтами. Так, глава «Ростеха» Сергей Чемезов предложил повысить зарплату работникам оборонных предприятий на 10%. Он отметил, что «в значительной степени именно от их работы, иногда в три смены, зависят наши успехи на фронте». Но если ты выполняешь госзаказ для Министерства обороны, то цену утверждает государство. Для этого существует специальный сотрудник, который занимается закупкой военной техники. И он торгуется не по цене, а анализируя издержки. То что в частном бизнесе — коммерческая тайна, в гособоронзаказе — открытая информация. Заказчик из Минобороны смотрит издержки и запрещает поднимать зарплаты на 10%.

Когда власть вводит мобилизационную экономику, появляется государственная система цен, которая приводит к конфликтам

Вот это и называется рождением мобилизационной экономики — ты начинаешь расширять зону гособоронзаказа, и у тебя автоматически растет зона госзаказа вообще и государственных цен. Сначала это цены на военную технику, потом это цены на металл для этой техники. Затем ты должен установить такие же цены на железную руду и уголь, при этом держать заплату сотрудников металлургической промышленности достаточно низкой. Это не значит, что вся экономика страны становится сразу мобилизационной. Но это происходит в отраслях, примыкающих к военной индустрии, и потихоньку расползается дальше.

И это уничтожает ту ткань частного, рыночного бизнеса, которая так выручила Россию в 2022 году. А значит, всё больше подрывает основы ее устойчивости и способности обеспечивать гражданам страны мало-мальски приемлемые условия жизни — без тотального дефицита товаров и карточек на продукты.

Вообще, если попытаться найти образ того, что происходит с экономикой России ныне, когда она нежданно-негаданно оказалась в ситуации не краткосрочной и успешной военно-полицейской операции, но длительного и мучительного военного конфликта, то на ум сразу приходят строчки из старинной песни Высоцкого о конькобежце-спринтере:

Я ж на длинной на дистанции помру — не охну,

Пробегу, быть может, только первый круг — и сдохну!

Но сурово эдак тренер мне: мол, надо, Федя,

Главное дело — чтобы воля, говорит, была к победе.

Воля волей, если сил невпроворот, — а я увлекся:

Я на десять тыщ рванул, как на пятьсот, — и спекся!

Подвела меня — ведь я предупреждал! — дыхалка:

Пробежал всего два круга — и упал.

А жалко!

Подставьте вместо «дыхалка» слово «нефтянка» — и картина в экономике России станет узнаваемой до боли…