Светлана Алексиевич: "Зло стало повсеместным" - «Иностранная пресса»

Петер Унфрид | Tageszeitung

Нобелевский лауреат по литературе, белорусская писательница Светлана Алексиевич и депутат Европарламента от партии "Зеленых" Ребекка Хармс побеседовали с корреспондентом Die Tageszeitung Петером Унфридом о Чернобыльской аварии, о Меркель и ситуации вокруг беженцев.

"Человек оставил свое место, предназначенное для него природой и начал говорить с ней с позиции силы, - говорит Алексиевич. - Разумеется, природа ему мстит за это. Для меня это стало очевидным тогда, когда я в первые дни после аварии побывала в Чернобыле. Военные носились туда-сюда с автоматами. Налицо была абсолютная беспомощность современной цивилизации перед новой реальностью. Зло стало повсеместным: люди вдруг стали бояться травы, воды, птиц. Я помню лица людей, которым военные велели закапывать в землю яйца и кур".

"Тогда не существовало никакого опыта, как действовать в подобных ситуациях, не было системы координат, в которую можно было бы встроить произошедшее. Армия и режим ЧС заставляли думать, что началась война", - подтверждает и Ребекка Хармс, которой довелось побывать в Чернобыле через два года после аварии. Как замечает немецкий политик, после аварии на АЭС в Фукусиме были допущены те же ошибки, что и в Чернобыле: например, людям в пострадавшем районе не выдавали йодсодержащие препараты.

Вспоминая о последствиях аварии, Хармс говорит о судьбах ликвидаторов, жизнь которых "превратилась в страшное подобие научной фантастики". Многие "пытались жить дальше, но мало кому это удалось", передает издание.

По словам белорусской писательницы, для людей после Чернобыльской катастрофы началась новая реальность. "Но лишь немногие понимали, что произошло на самом деле: новая реальность с трудом укладывалась в голове не только у простых крестьян, но и у генералов". Как вы могли допустить, чтобы столько людей было так бездумно задействовано непосредственно при ликвидации аварии, ведь многие не выжили? - спросили как-то Горбачева. На что тогдашний руководитель страны ответил, что его заверили - ничего страшного не произошло. "Когда ночью огонь охватил АЭС, многие жители близлежащих деревень и той же Припяти выводили детей посмотреть на красивое пламя: в это самое время они вдыхали смерть".

После катастрофы возникало также множество проблем морального толка, продолжает Алексиевич. Могу ли я обнять своего мужа? Взять на руки ребенка? Врачи говорили женам и матерям пострадавших, что их родные и любимые - теперь объекты с высоким радиационным фоном и представляют собой опасность. Как пишет в своей книге о Чернобыле Алексиевич, для женщин их любовь превратилась в мучение.

"Мы до сих пор живем в чернобыльском мире: пьем зараженную воду, ходим по зараженной земле. Изо дня в день радиационный яд проникает в человека", - сказала писательница. За последние несколько лет, замечает она, "многие из моего окружения начали повально умирать от онкологии - что это, как не последствия Чернобыля?"

"Несмотря на то, что люди боролись за жизнь после катастрофы, у них не было шансов выиграть войну у невидимого врага, - говорит, в свою очередь, Ребекка Хармс. - Поражение, которое настигло тех, кто пережил Чернобыль, привело к тому, что Советский Союз рухнул. Чернобыльская катастрофа и Афганистан подложили бомбу под старую систему", - считает немецкий политик.

"Эту войну проиграли не только русские или советские граждане, - сказала Алексиевич. - Все человечество оказалось проигравшим в этой схватке. До сих пор не удается до конца справиться и с последствиями аварии на Фукусиме. И этот инцидент не последний: угроза существует в связи с ядерными отходами, и террористы наверняка когда-нибудь разыграют карту ядерной угрозы".

Люди оказались брошенными после Чернобыльской катастрофы. Многие из тех, кто после аварии уехал в другие советские республики, после распада СССР был вынужден не по своей воле вернуться в покинутые дома. "Здесь хотя бы не стреляют", - говорили они тогда.

"Сегодня некоторых охватила новая истерия, связанная с беженцами. Государства должны выработать новую философию, чтобы быть готовым принять чужаков. Люди в большинстве своем приезжают не с оружием - они бегут от беды. Если почитать новости о глобальном потеплении или увеличении площади мирового океана, можно смело предположить, что число сегодняшних беженцев уже завтра может показаться нам не таким большим", - замечает белорусская писательница и журналистка.

Затрагивая тему личной свободы, Светлана Алексиевич сказала: "Белорусы имеют рабский менталитет. Это маленькая нация, которую всегда подавляли. Россия, напротив, демонстрирует имперский менталитет. Проблема писателя и художника на сегодняшний день - это не конфликт с Путиным или Лукашенко, а конфликт со своим народом. Воспользоваться свободой могут только свободные люди, но где они?"

После эпохи "перестройки" общество превратилось в анархическую банду преступников. Только тогда, когда Путин принял известные решения и, как мантру, произнес "Великая Россия" и "Мы снова сильны", снова появились унифицированные национальные образования, говорит Алексиевич и указывает на то, что перестроечная эпоха была "наивным прекрасным временем".

"Ужасно, как в одночасье на востоке Украины возродился к жизни старый образ врага, который, казалось, был забыт навсегда, - говорит Ребекка Хармс. - Как быстро активизировалось националистическое сознание и братский народ заклеймили фашистским клеймом". Хармс сожалеет о том, что идея превосходства одного народа над другим находит сегодня все больше почитателей в Европе.

"Ни русские, ни белорусы, ни украинцы никогда не были свободными, - рассуждает Алексиевич. - Во время недавнего визита на Украину я была в восторге от того, как горят глаза молодежи. Молодые хотят создать новую страну, но вынуждены бороться с собственными родителями, с их заскорузлыми взглядами и рабской жизненной философией. Самым опасным врагом Украины является не Россия (хотя она тоже опаснейший враг), а старая Украина. Если Украина будет сильна внутренне, она справится с Россией".

По мнению белорусской писательницы, "Ангела Меркель всему миру подает пример человечности и силы воли". То, как она справляется с миграционным кризисом, заслужило уважение даже ее пожилого отца, рассказала Алексиевич: он всегда думал, что не сможет простить немцам тех преступлений, свидетелем которых он стал.

Кроме того, ей нравится позиция Меркель в отношениях с российским президентом - она не делает из него врага, хотя при этом понимает, с кем имеет дело.

Что касается Ребекки Хармс, то немецкий политик сделала акцент на том, как Меркель, выросшая в Восточной Германии, пытается мотивировать ЕС к большей ответственности за изменения в Восточной Европе и за судьбы беженцев, оказавшихся в беде, говорится в публикации.