Ольга Косырева: «Люди «окапываются» в своих домах, отправляются во внутреннюю эмиграцию» - «Новости России»

Ведущий российский эксперт в области дизайна рассказала, как СВО повлияла на интерьерный дизайн, почему мы постоянно оглядываемся на прошлое и сколько продлится очарование советским мифом.

14 сентября в креативном кластере «Домна» эксперт в области дизайна Ольга Косырева прочитала лекцию не тему «Куда идет мир дизайна: что нового принес 2023 год и что ожидать от 2024-го». побеседовал с ней о том, есть ли у российского дизайна свое «лицо», каким оно могло бы быть, а также об увлеченности советским прошлым.

Как СВО и события, с ней связанные, повлияли на сферу дизайна в России?

— Сфера дизайна серьезно зависит от социальных процессов и настроений в обществе. Российское общество пережило определенный шок, кроме того, многие вещи оказались под санкциями. В частности, ковры и зеркала, стоимость которых, если мне не изменяет память, превышает 300 евро. Ввоз европейских товаров в Россию затруднен. Приведу свой пример: раньше мы импортировали книги из Англии, где находятся крупные дистрибьютеры топовых издательств. Сейчас англичане нам ничего не отправляют, поэтому мы получаем книги через третьи руки.  

В 2022–2023 гг. перед многими встал вопрос: уехать из страны или остаться? Решившие остаться работают над улучшением жилищных условий, покупают квартиры. На наших глазах произошел передел рынка недвижимости: весной и осенью 2022 г. на продажу было выставлено очень много объектов. Смена владельцев послужила своего рода двигателем дизайна, ведь новые хозяева либо сами собираются в них переехать, либо планируют сдавать.

Начиная с пандемии у нас активно развивается сектор гостеприимства. Появляется множество маленьких бутик-отелей, домов под сдачу, гостевых домов, глэмпингов и пр. Оформление этих объектов предполагает участие профессионала. Так что, несмотря на известные трудности, дизайнеры интерьера без работы не остались — есть масса мест для приложения их сил. Спрос на их услуги сохранился, даже, возможно, вырос.

При этом реализовать проекты, в частности комплектовать их стало сложнее?

— На мой взгляд, стало проще, поскольку выбор меньше. Если у тебя в доступе шестьсот смесителей, из них двести — в твоей ценовой категории, выбрать невозможно. Когда смесителей всего двести — два немецких и 198 китайских, определиться очень легко. Раньше заказчик мог, условно, выбирать унитаз с подсветкой, со светомузыкой, с феном, сейчас — нет. Он рассматривает не десять вариантов, а два, а то и один. Клиентам так проще (как и дизайнерам), это облегчает и ускоряет процесс ремонта, ведь выбор — самое затратное по силам и времени.

Все последние десятилетия в России ориентировались на европейские тренды в дизайне. А стал ли за это время заметен российский дизайн в контексте мирового? И существует ли он вообще?

— Я считаю, что российский дизайн есть, но в этом словосочетании главное слово не «российский», а «дизайн». Есть индустрия, профессиональное сообщество, спрос. Российский дизайн — это большой мир. Виден ли он снаружи? Скорее, нет. По ряду причин, одна из которых состоит в том, что наши дизайнеры не работали в этом направлении: чтобы стать заметными на Западе. Кто работал — тот стал.

То есть, Дима Логинов остается исключением из правила?

— Да. Думаю, он осознанно искал и находил возможности работать с иностранными производителями. Осенью 2019 г. я была модератором на мероприятии, гостем которого был известный итальянский дизайнер Фабио Новембре. Из зала ему задали вопрос: знает ли он кого-то из российских дизайнеров. Я помню его ответ: «Мне очень стыдно, но я никого не знаю. Возможно, я не приложил усилий, чтобы узнать». Я была на сцене и сочла возможным обратиться к аудитории. Я сказала: «Фабио очень вежливый. Он говорит, что не приложил достаточно усилий, чтобы узнать о нас, о вас. На самом деле, это мы/вы не приложили достаточных усилий, чтобы он о вас/о нас узнал».

Есть ли у «нашего» дизайна специфические черты? Возможны ли национальные черты в принципе в глобальном мире?

— Если вы спросите, есть ли свои черты у испанского дизайна или у немецкого, ответы и ассоциации будут только историческими. Современный мир достаточно глобален. Можно в целом увидеть разницу между европейским, американским и азиатским дизайном. Когда говорят о чем-то русском, обычно используют словосочетание (и термин) русский стиль. Он ассоциируется с чем-то фольклорным, ремесленным, связанным с кружевами, орнаментами, вышивками. Перед глазами возникают хохлома, матрешки, гжель, кокошники…

Во-вторых, это дворцы царского периода. Они были инспирированы Италией, Францией, Помпеями, руинами и всем на свете, но вместе они образуют самостоятельное явление, целый пласт культуры.

В-третьих, «сталинки» — сталинский жилой фонд, интерьеры сталинского периода. Это стилистически цельное, самостоятельное явление. Его не с чем сравнить в европейской или мировой культуре — подобного в таком количестве и масштабе просто нет.

В-четвертых, позднесоветская архитектура и интерьеры, брутализм, поздний модернизм. Все знают театры, ДК, публичные библиотеки, конторские учреждения, дома правительства 70-80-х. Это стиль, это сильный стиль. В общественных зданиях того периода содержится огромный пласт декоративно-прикладного искусства: километры мозаик, витражей, фресок, металлических чеканок. Они очень характерные, их ни с чем не спутаешь. Этим можно гордиться. Это будет востребовано, и это уже востребовано больше, чем русский стиль в виде матрешек и павлово-посадских платков.

Оказавшись в Москве, замечаешь сильную обращенность к «светлому советскому прошлому». Навскидку: в ГУМе, в «Зарядье», на ВДНХ фоном звучит музыка советского периода, по центру расставлены лотки с мороженым, стилизованные под советские. Это диссонирует с образом современного, продвинутого, технологичного города. Ощущаете ли вы это, живя там?

— Я этого не замечаю, потому что я не гость города. В ГУМе я не была несколько лет, на ВДНХ — 2–3 года. Я люблю «эстетику упадка» и прежнее ВДНХ было мне милее. Проведенные там работы нельзя назвать реставрацией — это новодел. О том, что вы описали: все-таки это взгляд туриста, побывавшего за короткий промежуток времени в местах, связанных с советским прошлым, в которых это прошлое культивируется в духе «Старых песен о главном».

Но к дизайну это, по большому счету, имеет отношение лишь в том, что все возвращается. В дизайне это происходит достаточно часто. Возьмем XX век: рождение модернизма в 20-е годы, возвращение модернизма в 50-е, новый вид модернизма в 70-е, наконец, в нулевые-2010-е стало популярным направление mid-century modern (модерн середины века).

Что касается советского мифа, к моменту перестройки он себя изжил, потом массово отрицался, все стремились выбраться из «советского». Евроремонт — следствие отрицания советского быта и образа жизни. Но по мере отдаления оптика чуть расплылась, взгляд расфокусировался, все неприглядное «стерлось», и на первый план вышла идеализированная картинка советского прошлого. Мне кажется, отчасти это насаждается, то есть процесс идет не снизу, а сверху. Изменится социально-политическая обстановка в стране, вернется курс на дружбу с западом — и все это исчезнет. Если не исчезнет, то перестанет быть глобальным, главным трендом.

Вы отметили, что в дизайне обращение к прошлому происходит довольно часто. С чем, на ваш взгляд, это связано?  

— Это естественный процесс накапливания багажа и переосмысления прошлого. Мы все время оглядываемся на него, касается ли это дизайна интерьера или чего-то еще. Это наш опыт, в этом состоит традиция. Что-то забывается, что-то уходит в небытие, а что-то актуализируется. В разные периоды разные явления прошлого становятся актуальными. Когда я преподаю историю дизайна, я часто напоминаю о законах диалектики Гегеля: законе единства и борьбы противоположностей, законе перехода количества в качество, законе отрицания отрицания, и что все развивается по спирали, циклично.

В таком случае к чему пришел/вернулся дизайн интерьера сейчас? 

— Сейчас тренд на интерьер вне трендов. Получило распространение понятие timeless, то есть, вне времени. Это сложный интерьер, в котором сочетаются отсылки к разным периодам. Как нам кажется сейчас, такой интерьер не подвержен устареванию. Но, боюсь, это иллюзия. Мы смотрим на приемы, которые сейчас нам кажутся вечными, не устаревающими, через оптику своего времени. А оптика меняется. И то, что в начале 2020-х казалось нам timeless, 10 лет спустя будет выглядеть устаревшим. Мир меняется, он не стоит на месте.

Благодарим за помощь в проведении интервью организатора мероприятия компанию «НЕГА».

В следующей публикации расскажет о трендах в дизайне интерьера, обозначенных Ольгой Косыревой на лекции. 

 «Слухи о смерти премиального сегмента в России оказались несколько преувеличенными»