Падение Берлина - «Иностранная пресса»

Запись Софьи Кишковской | International Herald Tribune

Когда танки Красной Армии вошли в город, немцы продолжали стрелять. "Немцы жили в подвалах. В наших людей стреляли из подвала. Тогда забрали шесть или семь семей, отвели их на третий этаж и сбросили оттуда"

Иван Новиков восемь месяцев учился в Киевской танковой академии, был выпущен в чине лейтенанта незадолго до вступления Советского Союза в войну в июне 1941 года. В возрасте 19 лет его отправили в Москву, где он получил назначение в танковый батальон. В конце войны, пройдя через Польшу, он принимал участие в осаде Берлина, которая началась в середине апреля 1945 года и закончилась сдачей города 2 мая. Немецкие войска оказали яростное сопротивление, и Красная Армия продвигалась к центру при поддержке артиллерии, ракетных установок "катюша". В Берлине пути Новикова пересеклись с маршалом Георгием Жуковым, командующим 1-го Белорусского фронта; генералом 1-й Танковой армии Михаилом Катуковым; генералом Василием Чуйковым, который принял капитуляцию Берлина. В феврале нынешнего года Новиков был в числе ветеранов, награжденных президентом Путиным за службу в годы войны. Сейчас ему 83 года, он живет в подмосковном Зеленограде.

Я начал войну в Москве, мы освободили Польшу и двинулись на Берлин. Берлин окружен каналом шириной 10 метров и глубиной 3 метра, который наполнен водой. Я стою у этого канала, я уже был капитаном, а лейтенант говорит: "Товарищ капитан, Жуков идет". Я сказал: "Хватит меня пугать", - и вижу, он уже рядом со мной. Я сказал: "Товарищ маршал, я из такого-то танкового батальона. Мы ждем переправу". Он сказал: "А зачем ждать переправу? Вон деревня. Оставьте механика, берите с собой остальных, снимайте крыши, полы, потолки, это и будет переправа".

Мы пошли, сняли их и собрали вместе, и вдруг откуда-то пришли около 20 саперных полков. Их вызвал Жуков. Они все построили, перекрыли канал. И мы на танках двинулись на Берлин.

Наш батальон переправился, потом переправилась танковая армия Катукова. Не знаю, кто еще. Я только знаю, что Катуков был рядом с нами, они переправились за нами и тоже начали брать Берлин.

Мы все время стреляли. Танки шли и стреляли. В танках были даже женщины. Это были трактористки из колхозов. У нас в подразделении было две девушки, они водили танки в бой. Управлять танком это все равно что трактором, рычаги почти такие же.

Берлин был почти полностью разрушен. Я видел разрушенные здания. Я насчитал 24 "катюши". Представляете себе, как из этих "катюш" стреляли по Берлину? Страшное дело. Весь Берлин был в черном дыму. От "катюш" самые страшные взрывы.

Мы ходили по Берлину. Мы боялись, что нас застрелят из окон. Немцы тоже стреляли.

Был строжайший приказ не трогать гражданское население. Мы это запрещали. Мы получали приказы из штаба не трогать штатских, поляков, когда мы освобождали Польшу, не трогать их. Потом, когда мы взяли Берлин, тоже был приказ.

Но многие, чьих родителей уничтожили немцы, они тайком убивали. Когда Берлин был оккупирован, они мстили за своих родителей, за своих сестер, братьев.

Я тут же приказал прекратить это. "Что ты делаешь?" - "Они повесили моих родителей". - "Но нельзя же так мстить. Если немцы вели себя как звери, мы не должны им уподобляться". - "Я достаточно видел, как немцы убивали людей".

Был такой случай. Подвал. Пехота открыла дверь, а там, наверное, пять семей, может быть, больше. Танки остановились, и мы вошли в здание. Большой дом. Один немец начал стрелять и убил двух наших солдат.

Это было утром. Тогда в подвал бросили гранаты и убили всех, кто там был, потому что двое наших солдат, которые первыми открыли дверь в подвал, погибли. Как я сказал, все прятались в подвале. Пять семей или больше - дети, старики, старухи, все они были в подвале.

Был приказ не трогать их. Их всех убили. А что было делать? Двое немцев, которые были солдатами, спрятались там, переоделись в штатское и убили двух наших солдат. Конечно, мы не могли их оставить.

Люди жили в подвалах. В другом доме в наших людей тоже стреляли из подвала. Они забрали шесть или семь семей, отвели их на третий этаж и сбросили оттуда. Они убили наших солдат, даже женщины стреляли. Наши люди были злы. Все они потеряли родителей или родных. Они были злы, они отвели их на третий этаж и сбросили оттуда.

Был строжайший приказ не трогать женщин. Но наши солдаты мстили. Они насиловали. Это было строго запрещено. Чуйков строго-настрого приказал не трогать население, не насиловать, не грабить.

Потом мы ходили по Берлину и не боялись, что в нас будут стрелять. На нас могли напасть, на тех, кто ходил по Берлину, но мы ходили как у себя дома. Потому что мы их не трогали. Они поняли, что нам приказано их не трогать, и не трогали нас. Наши девушки из санитарного батальона тоже ходили и искали красивые немецкие платья.

Я старался не подходить к немцам и не разговаривать с ними, потому что СМЕРШ мог подумать, что я что-то затеваю. Не хватало навлечь беду на свою голову. Они что угодно могли подумать. Они однажды забрали лейтенанта и расстреляли. За что? Кто-то оклеветал его, сказал, что он хвалил немцев. СМЕРШ многих уничтожил ни за что.

Я видел, как брали Рейхстаг. Я видел, как немцы застрелили нашего первого парламентера. Он шел с белым флагом, с простыней, немцы его убили. Пошел второй, и его тоже убили.

Старший лейтенант прошел, потому что Рейхстага уже не было, он лежал в руинах. "Катюши" попали в него. Весь Берлин лежал в руинах, его бомбила авиация - наша, американская, британская.