Почему тезис о превентивной войне Гитлера все еще существует - «Иностранная пресса»

Свен Феликс Келлерхофф | Die Welt

"Сосредоточение войск, с которым столкнулся вермахт при вторжении в Советский Союз в июне 1941 года, часто приводится в качестве аргумента в пользу того, что Гитлер упредил удар Сталина. Но немецкие документы показывают другую картину", - пишет немецкое издание Die Welt.

" В первые недели июня 1941 года в Германии ходили слухи о глубоких переменах в германо-советских отношениях, - повествует журналист Свен Феликс Келлерхофф. - Так, высказывались предположения, что Сталин пойдет навстречу Гитлеру и передаст Украину в аренду рейху на 99 лет, а вермахт вскоре нападет на своего нелюбимого союзника на востоке".

"Даже перемещение немецких войск на восток народ интерпретировал по-разному: то как подготовку к грядущему вторжению Советского Союза, то как переброску подразделений на второй фронт против Великобритании на Ближнем Востоке, проход которых через советскую территорию якобы разрешил Сталин".

"Неопределенность тогда была неизбежна. Но восемь десятилетий спустя она все еще существует, точнее говоря, по сей день фальсификаторы истории пытаются использовать неопределенность того времени, чтобы обелить гитлеровский режим, заявляя, что операция "Барбаросса" не была захватнической войной на уничтожение", - пишет Die Welt.

"И в этом они пользуются напрямую пропагандой Геббельса, - отмечает издание. - В утреннем выпуске от 23 июня 1941 года газета Völkischer Beobachter, печатный орган НСДАП, писала: "Результаты наблюдения за последние дни свидетельствуют о том, что созданная группировка русских войск, в особенности моторизованных и танковых соединений, позволяет Верховному Главнокомандованию России в любое время начать агрессию на различных участках германской границы".

"Это была откровенная ложь, - указывает Die Welt. - В последнем перед нападением докладе, написанном экспертами генерального штаба армии, отдела "Иностранные армии востока", 13 июня 1941 года, говорилось, что "в целом ожидается оборонительное поведение". Это соответствовало и более ранним наблюдениям отдела от 20 мая (согласно которым "превентивное наступление" Красной Армии было "маловероятным") и от 15 марта ("частичная мобилизация и стягивание русских войск к границе является оборонительной мерой и служит только для укрепления безопасности границы")".

"Соответствующего мнения придерживалось и руководство вермахта и режима, - отмечает автор статьи. - "По личному составу и материальным средствам они (советские вооруженные силы - Прим. ред.) с нами вообще не могут сравниться. Прорыв осуществится в разных местах. Они будут смяты подчистую, - писал Геббельс ранним утром 16 июня 1941 года. - Большевизм рухнет, как карточный домик. Впереди нас ждет беспримерная победа".

"Таким образом, в начале лета 1941 года ни руководство Третьего рейха, ни его важнейшие военачальники не боялись внезапного нападения, которое им пришлось бы упреждать. Почему же все еще существует противоположное утверждение о том, что нападение было превентивной войной?", - задается вопросом издание.

"Прежде всего, потому, что от беспринципного правителя Иосифа Сталина можно было ожидать любой подлости, а значит, и наступательной войны. Это властелин Кремля доказал своим пактом о ненападении, заключенным с Гитлером, и последующим вторжением в восточную Польшу 17 сентября 1939 года, а также нападением на Финляндию несколько месяцев спустя, - утверждает газета. - Однако Сталин был гораздо более осторожен, чем его оппонент в Берлине: он хотел любой ценой избежать войны с сильными, возможно, даже превосходящими противниками, поскольку был гораздо менее уверен в своей силе, чем Гитлер".

"Во-вторых, - настаивает Die Welt, - Сталин знал о планах Третьего рейха начать войну против СССР - его самые высокопоставленные генералы неоднократно предупреждали его об этом, как и спецслужба НКВД".

"В-третьих, в июне 1941 года в оккупированной восточной Польше и на западе Советского Союза действительно были размещены сильные войска Красной Армии, однако позиции Красной Армии на момент немецкого вторжения не подходили ни для атаки, ни для обороны - что было результатом противоречивых указаний из Москвы", - указывает Die Welt. "Наступление германских войск застало противника врасплох, - констатировал в первый день наступления генерал Гальдер. - Его войска в пограничной полосе были расквартированы на обширной территории, охрана самой границы была в целом слабой".