Чего хочет Путин? - «Иностранная пресса»

Роберт Мэннинг | Foreign Policy

"После того, как российский президент Владимир Путин захватил Крым, а потом не столь тайно послал своих "зеленых человечков" на Восточную Украину в начале 2014 года, я думал, что понимаю его цели. Это было похоже на очевидную стратегию возмездия за 1990 год: Москва расширяет свой контроль на "ближнее зарубежье", как в Грузии, и господствует на настолько большой территории бывшего Советского Союза, насколько это практически возможно, если и не восстанавливает его", - пишет Роберт Мэннинг, бывший государственный чиновник США (2001-2012) и старший научный сотрудник Центра по международной безопасности Atlantic Council, в статье для Foreign Policy.

"Теперь, после еще одного "замороженного" конфликта и беспрецедентного военного вмешательства в Сирии, я недоумеваю: о чем думает Путин, чего он хочет?" - задается вопросом автор. Хотя никто никогда не обвинял Путина в том, что он экономист, иронизирует Мэннинг, сочетание нефти по цене 40 долларов за баррель и западных санкций подорвало и без того находящуюся в тяжелом положении российскую экономику.

"Помимо нанесенного самому себе экономического ущерба, Путин вновь открыл вопрос о европейской безопасности, который, по крайней мере, США и ЕС считали закрытым с 1991 года", - рассуждает автор.

На Ближнем Востоке он теперь конкурирует с США за статус "Великого Сатаны", говорится в статье.

"Насколько это все соответствует российским интересам? Ирония заключается в том, что Путин мог бы изменить направление России, следующей к неминуемому провалу, и закрепить свою победу с помощью единственного телефонного звонка. Как?" - ставит вопрос автор.

По его предположениям, Путин мог бы позвонить канцлеру Германии Ангеле Меркель и сказать что-то вроде: "Давайте решим украинский вопрос. Вы признаете свершившийся факт в Крыму, гарантируете нейтральную Украину не в НАТО, позволяете Украине и России заключить торговый договор с ЕС, но пускаете Украину в Евразийский союз. Вы даете согласие на максимальную автономию Донбасса и на восстановление Восточной Украины с помощью совместного фонда ЕЦБ и России. Снимите все санкции и вернитесь к отношениям до украинского кризиса, а я выведу все военные силы, прекращу помогать повстанцам и обещаю больше не использовать силу для изменения границ".

"В данном случае, помочь понять поведение Путина может разграничение его политических интересов и национальных интересов России", - полагает Мэннинг. Хотя вышеописанный сценарий вполне может быть в интересах России, Путин считает, что успешная демократическая Украина может стать примером, угрожающим легитимности его авторитарной политической модели, в то время как он готовится к выборам 2018 года, рассуждает автор.

"Помимо полувековых связей с семейством Асадов и военно-морских баз в Тартусе, я предполагаю, что Путин не смог удержаться от того, чтобы не воспользоваться возможностью сразу продемонстрировать миру, что Россия является мировой державой, создать прецедент против смены режима Америкой и показать, что Россия, в отличие от США, не бросает друзей", - говорится в статье.

"Однако, в конечном итоге, в какое же положение ставит все это Россию?" - задается вопросом Мэннинг. "Когда я спрашиваю своих российских друзей, куда, как считает Путин, придет Россия через пять или десять лет, они смеются и говорят, что он не загадывает дальше пяти дней".

"На данный момент сложный и опасный вопрос заключается в том, на чем Путин остановит российский ревизионизм в Европе?" - задается вопросом автор.