Россия: на протяжении двух столетий тюрьма была литературным цехом - «Иностранная пресса»

Анна Зафесова | La Stampa

В России за решеткой диссиденты становились писателями, писатели - диссидентами, пишет Анна Зафесова в статье, напечатанной в газете La Stampa.

"Без ГУЛАГа в России не было бы написано половины литературных произведений. В стране, где писательский труд неизбежно становится политическим делом, диссиденты, оказавшиеся за решеткой, превращались в писателей, а писатели становились диссидентами. Эта традиция не прерывается более 200 лет: от дворянина Александра Радищева, ставшего первым русским писателем, арестованным за роман "Путешествие из Петербурга в Москву", который Екатерина II сочла слишком критическим, до таких революционеров, как Федор Достоевский, и борцов с коммунизмом, как Александр Солженицын, который стал жертвой, героем и певцом ГУЛАГа. Политическая тюрьма стала литературной школой для аристократов, крестьян, либералов, монархистов, большевиков, националистов, анархистов. А теперь - и для миллиардеров: Михаил Ходорковский, который был самым богатым человеком России, главой нефтяной компании, вел Большую игру вокруг нефтепроводов и оптом скупал партии, написал произведение, на языке критиков относящееся к "лагерной теме", - пишет Зафесова.

"ГУЛАГ меняет названия, но, будь то Достоевский или Варлам Шаламов, Владимир Буковский или Ходорковский, повествования идентичны: уродливость садистской и репрессивной системы, выживание и истории "простых" русских, - продолжает журналистка. - ГУЛАГ - одно из мест, где российский интеллигент встречается с "народом", и Ходорковский стал последним по времени, кто рассказал о ступоре и невольном уважении, которые такие, как он, испытывают перед этой бесконечной армией "мужиков", оказавшихся за решеткой, как это часто бывает, случайно, и воспринимающих тюрьму как судьбу".

"В любом случае, тюрьма в России оказывается поворотным моментом для многих политических и литературных карьер, практически знаком качества, обеспечивающим новый моральный авторитет. Который, быть может, однажды позволит Ходорковскому написать еще один захватывающий роман - о своей жизни олигарха", - заключает Зафесова.