Жорж Нива: "Солженицын дал генеральный план для атаки на советский ад" - «Иностранная пресса»

Вероника Дорман | Libération

Автору "Архипелага ГУЛАГ" в этом году исполнилось бы 100 лет. В ознаменование его столетнего юбилея в Париже с 19 по 21 ноября в Институте Франции и в Сорбонне проходит международный симпозиум. По этому случаю журналистка Liberation взяла интервью у одного из ведущих специалистов по творчеству Александра Солженицына профессора Жоржа Нива.

"Во Франции жива память о Солженицыне. В свое время эта страна встретила его произведения с большим воодушевлением. Писатель Филипп Соллерс даже назвал его "новым Данте". Французская интеллигенция стала скатываться в сталинизм, маоизм. Соответственно возникла потребность в своего рода лечении. Солженицын "Одним днем Ивана Денисовича" и "Архипелагом ГУЛАГ" изобразил обличительную иллюстрацию своей собственной исповеди о коммунистической каторге, что возымело очистительный эффект. В России он включен в школьную программу, по желанию президента Путина. Любой писатель, фигурирующий в школьной программе, становится канонизированным и в то же время превращается в пугало. Однако его читают. Солженицын еще жив. Его покупают, продолжают публиковать в России и переводить во всем мире", - сказал Нива.

"Что являл собой советский ад? Не так легко его себе представить. Солженицын дал генеральный план, пытаясь охватить эту энциклопедию жестокости, продолженную затем в таких справочных изданиях, как "ГУЛАГ" Энн Эпплбаум (издательство Grasset, 2005), - отмечает эксперт. - В России не было такого места, как Освенцим, чтобы преподавать историю ГУЛАГа, в то время как нет ни одной семьи, в которой не было бы его жертв".

"Разбередив российскую рану, Солженицын принялся за западные раны. Он всегда был противником всякой идеологии. Тем не менее, с определенного момента он стал обнаруживать религиозную идеологию. Он стал склоняться к мысли о том, что в России и на Западе все идет не так из-за утраты веры и средневекового теоцентризма", - поясняет Нива.

"Он видит себя героем, который повернул руль русской литературы в другую сторону, изменив курс и прекратив идти влево, к утопии... Поскольку утопии оборачиваются катастрофой и вымощены убийствами. Значит, надо обратиться к конкретным событиям прошлого. Солженицын не стал российским националистом. Он антиимпериалист. Его принципиальная позиция, которой он придерживался всю жизнь: ошибка России - в ее территориальном расширении. Это то, в чем попрекают путинскую Россию, но это никак нельзя вменить в вину Солженицыну. Однако он думал, что Россия должна находиться там, где есть русский язык. Украина - это его боль. Его дед был украинцем. И он всегда настаивал на том, что ни в коем случае нельзя прибегать к насилию", - указывает собеседник издания.

"Конференция, которая проходит в Сорбонне начиная с этого понедельника, призвана возродить интерес к Солженицыну у молодых поколений. Они будут читать то, что захотят, но надо им показать, что это еще читабельно. Мы больше не обсуждаем смысл произведений, однако остаются тысячи деталей, которые следует раскрывать и изучать. Он оставил огромные архивы. Его труды по истории очень увлекательны", - утверждает Нива.