От равнин до обоих побережий США ярость перехлестывает через край - «Иностранная пресса»

Джон Элигон и Мэнни Фернандес | The New York Times

Несколько месяцев ярости и разочарования в итоге привели лишь к обострению ярости и разочарования, пишут журналисты The New York Times Джон Элигон и Мэнни Фернандес. На главной улице Фергюсона люди громили и жгли магазины, применялись дымовые шашки и слезоточивый газ, летели камни, иногда звучали выстрелы - все это случилось после сообщения, что обвинения в смерти 18-летнего Майкла Брауна, который был застрелен, предъявлены не будут.

Корреспонденты рассказывают об увиденном. 31-летний Брайен Редмон стоял и смотрел на горящую полицейскую машину и спорадические сцены мародерства. "Цель не в вандализме, - сказал он. - Цель в том, чтобы бороться с полицейскими органами, которые равнодушны к жизням людей, которым служат".

30-летний Томас Перри заявил: "Я поддерживаю мой народ, который вышел и все это делает". "Много лет они только отнимали у нас что-то. Мы за них не переживаем", - добавил он.

"На протяжении ночи ситуация, по-видимому, ухудшалась, - сообщают журналисты. - Пожары и мародерство имели место преимущественно в определенных районах, но, казалось, вот-вот могли расшириться и превратиться в бесконтрольные. Власти сообщили, что вечером в пожарных и полицейских стреляли". По данным графства, был ранен в руку полицейский из Юниверсити-Сити неподалеку. Правда, неясно, было ли это связано с демонстрациями.

В целом протесты против вердикта присяжных, которые решили не предъявлять обвинения полицейскому, убившему Майкла Брауна, прокатились по крупным городам Америки от Лос-Анджелеса до Атланты и Нью-Йорка. На улицы вышли тысячи человек, в большинстве случаев демонстрации были мирными, говорится в статье.

В Нью-Йорке буйная группа из нескольких сот человек прошла по Седьмой авеню, задерживая дорожное движение и скандируя: "Нет правосудия - нет мира".

В Филадельфии собралась большая, но дисциплинированная группа. Люди пели, играли на барабанах и выкрикивали: "Правосудие для Майка Брауна!"

"Но в Фергюсоне погромы, которые после огласки решения присяжных то начинались, то затихали, были одним из элементов обстановки. Кипучая ярость, разочарование и скорбь пульсировали весь день, как до объявления решения, так и после него", - говорится в статье.

В понедельник возле полицейского управления Фергюсона собрались около 200 человек, они слушали по радио заявление прокурора графства Сент-Луин Роберта П.Маккуллоха. Мать и отчим Майкла Брауна поднялись на помост, где стояли лидеры протестной акции.

Когда Маккуллох сказал, что полицейский Даррен Уилсон (он застрелил Брауна) защищался, мать Майкла Брауна, Лесли Макспедден, вскричала: "От чего это он защищался!". Затем она склонила голову, по ее щекам потекли слезы. "Им до сих пор все равно! - выкрикнула она. - Им всегда будет все равно!".

Отчим подростка, Луи Хед, повернулся и закричал: "Сожгите это дотла!", добавляя нецензурные слова.

Толпа взревела. Некоторые кинулись к забору, вдоль которого выстроились полицейские. Адвокаты родственников Брауна увели их. На площадь вышли полицейские в касках и с щитами. Вскоре начался хаос - "почти такой же предсказуемый, как вердикт", считают авторы материала.

"До и после огласки решения присяжных родственники Брауна говорили не о насилии, а о системных переменах. Но они, как и большинство людей в толпе, весь вечер пытались обуздать свои эмоции, не всегда успешно", - говорится в статье.

Когда стемнело, разочарование на улицах в центре Фергюсона создало почву для вспышки, которая назревала месяцами.

Как выразят демонстранты свое возмущение? А правоохранительные органы - насколько далеко они позволят зайти демонстрантам? В тот момент было нелегко ответить на эти вопросы, пишут Элигон и Фернандес. "Ясно было лишь одно: люди чувствовали себя частью какого-то более масштабного процесса", - отмечают они.

"Я видел такое, только когда учился в школе", - сказал 30-летний чернокожий педагог Кортни Форд. Он пораньше ушел с работы и приехал в Фергюсон из Сент-Луи. "Марши в Сельме, Мартин Лютер Кинг, активисты, которые боролись за гражданские права, - продолжал он. - Но теперь это происходит в жизни. Это исторический момент. Честно говоря, я пришел сюда просто как свидетель".