Россия как двойственное государство - Владимир Путин крепко держит бразды правления в своих руках, однако путинизма нет - «Иностранная пресса»

Фабиан Буркхардт | Neue Zürcher Zeitung

"Владимир Путин находится у власти в России уже на протяжении 20 лет. Отделима ли его личность от института президента? Какую систему построил Путин? И сколько Путина в сегодняшней России?", - пишет на страницах швейцарского издания Neue Zürcher Zeitung Фабиан Буркхардт, научный сотрудник исследовательской группы по Восточной Европе и Евразии в берлинском фонде "Наука и политика".

"Часто утверждается, что политический процесс в России управляется лишь личностью Путина. Но в действительности в случае с Россией мы скорее имеем дело с "двойственным государством". В этом государстве существует два разных типа функционирования или режима, взаимодействие которых обеспечивает постоянное напряжение и неопределенность. Первый режим - режим "мануального (ручного) контроля" со стороны президента. Второй режим определяется регулярными и основанными на правилах моделях поведения, например, в органах государственного управления, в деятельность которых и сильный президент вмешивается не без труда", - пишет автор статьи.

"Все больше политических сфер второго режима более не защищены от посягательств первого режима. Но и основанное на правилах, институционализированное поведение не стоит путать с "демократией" или эффективным государственным управлением: такой второй режим в определенной степени существовал и при сталинизме", - указывает Буркхардт.

"Чтобы описать систему Путина, можно представить себе своего рода Солнечную систему, в которой различные действующие лица из политической и экономической элиты вращаются вокруг Солнца Путина на нескольких орбитах. Планеты имеют разный вес, они расположены ближе или дальше от Солнца и могут иметь собственные спутники. Но можно воспользоваться и другой метафорой: политбюро, в котором по советскому образцу имеются различные категории участников. Или несколько башен Кремля, противостоящих друг другу в споре. Одной из наиболее сложных моделей является модель "системы": сетевого государства, в котором элита нарушает или обходит законы. В результате в крайне сложной структуре отношений этой элиты возникает взаимозависимость".

"Впрочем, было бы слишком просто сводить "систему" к клептократии, мафиозному государству или милитократии, единоличной власти "силовиков", - рассуждает автор статьи. - Неформальная практика остается неоднозначной и колеблется между законностью и незаконностью, легитимностью и неправомерностью. Например, телефонный звонок из администрации президента можно использовать для того, чтобы повлиять на суды (телефонная юстиция). С другой стороны, губернаторы порой осуществляют звонки, чтобы построить заводы вопреки бюрократическим барьерам или оградить успешные предприятия от агрессивных надзорных ведомств".

"Какое место занимает в "системе" Путин? Значительную роль в сетевом государстве играет не только личная, но и формальная компетентность. Она сигнализирует отдельным представителям элиты, кто является наиболее могущественным патроном сети. Ввиду своей позиции как главы государства Путин является центральным и основным звеном этого патронального президенциализма. Он стоит во главе различных пирамидальных сетей и выступает в роли третейского судьи в борьбе за власть и ресурсы в государстве и экономике".

"Хотя конституция до 2020 года за некоторым исключением оставалась практически неприкосновенной, с 1993 года полномочия президента постоянно расширялись по ту сторону конституции. Результатом стала институционализированная асимметрия власти, в которой президент и исполнительная власть играют гораздо большую роль, чем все другие виды власти", - говорится в статье.

"Хотя в федеральном и региональном гражданском управлении есть отдельные "ниши эффективности", институционализированная асимметрия власти приводит к парадоксу: всемогущий президент, который с помощью мануального контроля может вмешиваться во все политические сферы, одновременно бессилен, когда речь идет о повседневном менеджменте и долгосрочных целях".

"Кремль любит измерять популярность Путина в опросах, и этому есть веская причина. Рейтинг президента - один из важнейших ресурсов власти, имеющихся в распоряжении Путина. Постоянно высокие показатели колеблются в последние 20 лет между 60 и без малого 90% и символизируют прямую связь "национального лидера" с народом. Чтобы сохранять "имидж непобедимости" и безальтернативность, Кремлю приходится заботиться о том, чтобы Путин долговременно и со значительным отрывом был самым популярным политиком в России. Рейтинги и опросы призваны заменить другие неисправные каналы связи с населением, такие как выборы или СМИ".

"Но что делает Путина популярным и насколько подлинной является его популярность? - задается вопросом автор статьи. - Колебания в рейтинге доверия и одобрения показывают, что популярности Путина способствует не столько его биография и черты характера, сколько прежде всего два аспекта: с одной стороны, восприятие экономического развития и ожидание будущего в связи с собственным экономическим положением. И, с другой стороны, внешняя политика, в частности, восприятие угрозы извне".

"Однако решающую роль играет контроль над СМИ и интернет-цензура. Согласно одному из расчетов, отмена интернет-цензуры привела бы к падению рейтинга Путина на 35%. Поэтому невозможно однозначно ответить на вопрос о том, насколько подлинной является популярность Путина. В любом случае исследования показывают, что респонденты не лгут, когда их спрашивают о Путине. Ограничение политической конкуренции, цензура телевидения и контроль над интернетом порождают безальтернативность, подразумевающую поддержку со стороны большинства".

Хотя в первое время после аннексии Крыма наблюдались признаки массовой мобилизации, в последующие годы российское общество стало развиваться в обратном направлении, полагает Буркхардт: "население не только стало сложно мобилизовать в поддержку путинизма, во многих местах появились и местные сети активистов, которые мобилизуются против режима в связи с падающими реальными доходами, экологическими проблемами и манипулированием выборами".

"В сложной попытке разгадать код путинизма американский политолог Брайан Тейлор свел его к трем элементам: идеи, модели поведения и эмоции. К главным идеям он относит сильное государство и статус великой державы, антизападную и антиамериканскую позиции, а также консерватизм и антилиберализм".

"В качестве моделей поведения "коллективный Путин" предпочитает контроль, порядок, единство и антиплюрализм, лояльность и гипермаскулинность. Что касается эмоций, то здесь большое значение придается уважению и унижению, скрытой неприязни, а также уязвимости и страху. Впрочем, Тейлор предостерегает от такого одномерного взгляда на интерпретацию путинизма: некоторые элементы имели место в России еще до того, как к власти пришел Путин".

"Вопрос о том, отделима ли личность Путина от института президента, представляет сложность и для самого Путина. Чтобы сохранить по крайней мере видимость законности, в период с 2008 по 2012 год он инициировал своего рода естественный эксперимент. Президентом был избран его преемник Дмитрий Медведев. Целью эксперимента было выяснить, будет ли достаточно лишь фактического пребывания у власти. Однако эксперимент показал - либо так, по крайней мере, были интерпретированы Путиным его результаты: недостаточно сохранять бразды правления в своих руках. Чтобы сохранить систему Путина надолго, личности Путина нужна также формальная и символическая власть сильной президентской должности. Весной 2020 года Путин создал для этого все предпосылки", - заключает автор статьи.