Вопросы, которые остаются без ответов после поразительного появления Юлии Скрипаль - «Иностранная пресса»

Мэри Дежевски | The Independent

Заявление, которое зачитала Юлия Скрипаль перед объективом видеокамеры, имеет существенное значение с точки зрения сигналов для британской, российской и мировой аудитории, пишет обозреватель Independent Мэри Дежевски.

"Оно было призвано, во-первых, повторить официальную британскую версию случившегося в момент, когда эта версия сильно зашаталась", - считает автор. Но Дежевски находит и заметные отличия от этой версии: "Никаких обвинений в адрес России. Нервно-паралитическое вещество не названо. Юлия Скрипаль никак не намекнула, что в долгосрочной перспективе видит свое будущее где-либо, кроме России".

Во-вторых, появление Юлии, возможно, должно было опровергнуть версии о смерти ее и ее отца или о том, что никакое нервно-паралитическое вещество не применялось.

"Третий месседж был адресован конкретно России - опровержение ее утверждений, что Великобритания "похитила" российскую гражданку и незаконно отказывает консульству в доступе к ней", - пишет автор.

"По-моему, тут мы имеем попытку Великобритании минимизировать урон для своей репутации - урон, которого она, возможно, вовсе не ожидала, полагая, что все "купятся" на историю о "злокозненной России", - говорится в статье.

"Как минимум одно из первоначальных утверждений Великобритании - что Россия - единственная страна, производившая соответствующее нервно-паралитическое вещество), - было оспорено вскоре главой государственной оборонной научной лаборатории в Портон-Дауне", - говорится в статье. Автора не совсем убедило заключение ОЗХО.

Дежевски перечисляет и другие вопросы, на которые пока нет ответа: "Где именно и когда именно были отравлены Скрипали?" "Каким мог быть мотив подобной атаки?" Почему полицейский Ник Бейли пострадал, а врач, оказавший Скрипалям первую помощь, нет? Где отец и дочь Скрипаль находились в период, на который их GPS-приемники были отключены? "Почему нет ни одного подозреваемого, кроме "России"?

"Может быть, Скрипаль совершил что-то, что не понравилось российской стороне или британским спецслужбам?" - интересуется автор. Имел ли Скрипаль какое-то отношение к Кристоферу Стилу, его фирме Orbis и досье, направленному против Трампа?

Дежевски высказывает три собственных предположения: 1. "Кремль не был в этом замешан: для российской стороны случившееся стало таким же сюрпризом, как и для всех; Москва старалась в некотором роде завоевывать сердца накануне мундиаля".

2. "Юлия, ввиду ее связей со спецслужбами в Москве (через ее жениха) и регулярных поездок из России в Британию и обратно, могла быть соблазнительным объектом для вербовки MI-5 или MI-6. Была ли попытка это сделать? Не могла ли она принять непредвиденный оборот?" - рассуждает автор.

3. "Я почему-то подозреваю, что Великобритания и Россия знают больше, чем говорят", - замечает Дежевски, ссылаясь на относительно мягкую, по ее мнению, реакцию Москвы в последние недели и резкое прекращение "антироссийских инвенктив" на сей счет в Великобритании.