ПТСР наблюдателя. Российские психологи о том, как война, мобилизация и атака дронов меняли настроения от шока к апатии - «Общество»

После начала войны психологическая помощь потребовалась не только жителям Украины, которые из-за российского вторжения теряют близких, лишаются дома или вынуждены жить вдали от родины, но и многим россиянам. Хотя война до последнего времени почти не затрагивала территорию России, миллионы её жителей глубоко переживали украинскую трагедию. Давят на людей и гнетущая атмосфера внутри страны, и «ползучая» мобилизация. Психологи признаются, что в последнее время и им самим приходилось обращаться за помощью к коллегам. И хотя сложно судить о массовых настроениях в силу отсутствия достоверных социологических данных, психологи, с которыми поговорил The Insider, говорят, что их клиенты за полтора года войны прошли путь от ужаса и суицидальных настроений после Бучи до апатии, промежуточной фазой стала только боязнь мобилизации.

• «Мама и папа защищают убийц»

• ПТСР вдали от войны

• Хронический стресс и новый шок — мобилизация

• Что делать?

• «Сначала все нравилось, а потом накрыло»

• Адаптация

Психолог из Москвы Ксения (имя изменено) вела прием в субботу 24 июня. На столицу шла колонна ЧВК Вагнера, Путин обращался к нации, а коммунальщики спешно перекапывали асфальт на трассе «Дон», чтобы остановить взбунтовавшихся наемников. Но москвичи на приеме почти не уделяли этому внимания, рассказывает Ксения:

В начале войны и сама Ксения, и ее клиенты воспринимали происходящее гораздо эмоциональнее. В один из первых дней она сказала своему личному психотерапевту: «Сейчас я тут у вас порыдаю и пойду работать».

Кажется, у каждого психотерапевта и психиатра в России после начала большой войны появился свой специалист, помогающий справиться с происходящим вокруг. Еще один московский психолог, Петр (имя также изменено), признается:

Психологи сегодня оказались в той же ситуации, что и их клиенты, объясняет Татьяна (имя изменено), сотрудница одного из российских проектов срочной психологической поддержки:

За полтора года войны у нее и ее коллег работы заметно прибавилось. В 2022 году число обращений россиян в службу психологической поддержки Страхового дома ВСК выросло в 7 раз по сравнению с 2021 годом. Такие цифры приводят «Ведомости». Пик обращений в 2022 году был в сентябре-ноябре. 82% обращений пришлось на женщин, главными жалобами были вопросы эмоционального спектра от хронической усталости до агрессии. При этом за помощью обращались в основном молодые: 70% пациентов было 18–35 лет.

По статистике службы, в которой работает Татьяна, пик обращений за помощью достиг в сентябре прошлого года после объявления мобилизации. В октябре и ноябре жалобы пошли на спад. Нового пика они достигли зимой. С декабря по март они с коллегами получали примерно по 250 обращений в месяц. К лету число жалоб снизилось примерно на 30%.

Другой косвенный способ оценить происходящее с россиянами — продажи антидепрессантов. Они выросли в полтора раза за первые полгода войны. В октябре 2022-го ТАСС отчитался уже о 70-процентном росте, который особенно резко проявился во время объявления мобилизации.

«Мама и папа защищают убийц»

Психотерапевт Мария Потудина отмечает, что с началом вторжения России в Украину изменились основные жалобы клиентов:

По словам Потудиной, война заставила многих ее коллег пересмотреть этические стандарты профессии. По этому поводу с февраля 2022 года было много споров в психологическом сообществе:

Конечно, далеко не все специалисты заняли антивоенную позицию. И зачастую поддержка войны и репрессий сильно повредила людям, которые к ним обращаются. У Потудиной несколько таких примеров среди клиентов, но их она пересказывать не считает правильным, зато приводит пример своего друга:

Мария Потудина объясняет, что большинство антивоенно настроенных россиян испытали так называемую травму свидетеля. Это то, что происходит с ребенком, который видит, как взрослый бьет и унижает другого ребенка. То есть оказывается в ситуации, когда насилие есть, но ему лично ничего не угрожает:

Все это может дать долгосрочный эффект, привести к паническим атакам, нарушениям сна, депрессии, головным болям. Эффект, объясняет Потудина, способен проявиться и много позже — даже после войны.

ПТСР вдали от войны

У психиатров другая терминология и другие диагнозы. И один из них называется посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР) наблюдателя. Но, по сути, это следствие того же самого — наблюдения за насилием по отношению к другому, говорит Ольга (имя изменено, психиатр, сотрудница одного из крупных психиатрических учреждений Москвы):

В начале войны новости с фронта и оккупированных территорий подтолкнули некоторых россиян к самоубийству. Один из известных примеров, попавших в СМИ, — история 40-летнего россиянина, покончившего с собой в грузинской гостинице и оставившего записку: «Я ненавижу все, что связано с агрессией, в том числе войны, которые моя страна вела сначала с Грузией, а теперь ведет в Украине». Ольга считает, что очень многие тогда чувствовали нечто похожее:

Сама Ольга уехала из России, но дистанционно выписывала людям лекарства: «Вообще-то не очень законно делать это из-за границы, но идет война и на законы РФ можно, как мне кажется, не обращать внимания».

Хронический стресс и новый шок — мобилизация

«Первой реакцией на войну была ажитация, реакция по принципу „бей, беги, замри“, — объясняет психолог Татьяна, — она продержалась месяц. Потом стресс перешел в хроническую стадию».

Мобилизация оставила на психике многих россиян глубокий след. У Ольги, например, был пациент, который три дня простоял в очереди на границе на Верхнем Ларсе и у него появились гипнагогические галлюцинации. Это галлюцинации, которые могут возникать и у здорового человека в момент засыпания. Мужчине казалось, что к нему тянутся руки, что за ним кто-то бежит.

С 1 ноября 2022 года бывшая оппозиционная журналистка из Кемеровской области Наталья Зубкова открыла в Батуми хостел «Тихое место» для всех бегущих от войны и мобилизации. По ее словам, приезжали россияне в совершенно подавленном состоянии:

Во время войны у многих обострились психиатрические диагнозы. Бред и психозы так устроены, что в них проявляется то, что человек видит вокруг себя, объясняет Саша Старость, глава направления психологической помощи Феминистского антивоенного сопротивления (ФАС):

Психологи в качестве крайней меры, чтобы избежать призыва, дают консультации, как имитировать психические болезни в военкомате. По словам Ольги, надежнее начинать заранее, до очередной мобилизационной волны:

Что делать?

По словам специалистов, очень помогает общение вживую. Поэтому возрождаются кухонные посиделки. Так спасаются не только клиенты психологов, но и сами специалисты, признается Ксения:

Ксения рассказывает, что стала больше заниматься «самоподдерживающими» вещами. Вкусно и полезно есть, спать, гулять: «Понимаю, что это может звучать смешно, но такие штуки очень важны. А еще мне очень помогает то, что я практически продолжаю делать то же, чем занималась до 24 февраля, — помогать людям. Это тоже способ сопротивления происходящего».

Собственно, это одна из самых эффективных возможностей приспособиться к происходящему. Психотерапевт Татьяна объясняет, что люди адаптируются, в основном, двумя путями:

Петр работает в Москве школьным психологом. И упомянутые «разговоры о важном», по его словам, не сильно затрагивают детскую психику, в отличие от войны:

«Сначала все нравилось, а потом накрыло»

Психолог Петр рассказывает и о клиентах с другой стороны баррикад:

В Белгороде, где после рейдов Русского добровольческого корпуса война стала гораздо ближе, психологическая обстановка изменилась, но не самым предсказуемым образом. Местный психолог Елена (имя изменено) объясняет, что во время первых, еще прошлогодних, обстрелов ее земляки действительно пугались взрывов и работы ПВО, но потом довольно быстро адаптировались:

Зато, по словам Елены, растет общий тревожный фон:

Адаптация

Многие психологи говорят о том, что после мощного осеннего стресса, связанного с мобилизацией, пришло успокоение или даже апатия. Вот как это видит психолог Тимур:

Многие начали так или иначе адаптироваться к происходящему. Этому, говорит Мария Потудина, есть вполне физиологические объяснения: «Организм не может все время жить на адреналине и кортизоле. Через некоторое время происходит адаптация даже под самые кошмарные условия». Но даже если тревожность уходит, остаются одиночество, страх и беспомощность. Это, по мнению всех опрошенных экспертов, главные жалобы россиян последнее время. И адаптироваться оставшимся в России людям приходится именно к этому, объясняет Потудина:

По наблюдениям психолога Петра, ни бои в Белгородской области, ни даже беспилотники в небе над Москвой не вызвали сильной реакции у его клиентов. Из-за этого, по мнению Петра, переживают только клиенты с изначально повышенным уровнем тревожности. Об отсутствии каких-либо переживаний из-за московских беспилотников рассказывает и еще один психолог Иосиф (имя изменено). Прошлой осенью он уехал за границу, а недавно вернулся в Москву по личным причинам:

Глава направления психологической помощи ФАС Саша Старость рассказывает, что число обращений россиян в службу поддержки сильно упало. Было 200 в месяц, а стало 60. То, что люди успокоились, отмечает и психиатр Ольга. За одним исключением — все-таки разрушение Россией Каховской ГЭС оказалось способно шокировать людей:

Мятеж Евгения Пригожина тоже вызвал бурную, но недолгую реакцию. Пациенты психиатра Ольги жаловались на плохой сон, клиенты психологов — на тревожность. В день мятежа количество обращений в сервисе службы срочной психологической Татьяны выросло почти вдвое. Они с коллегами даже сделали для клиентов памятку про то, как не тревожиться и правильно смотреть новости.

По словам Петра, уже через пару дней его клиенты москвичи о мятеже просто не вспоминали: