Великие китайские стенания. Михаил Крутихин о том, почему надежды Путина на визит Си Цзиньпина не оправдались - «Мнения»

По итогам визита китайского лидера Си Цзиньпина в Москву не подписано ни одного обязывающего документа — только меморандумы, ничем не обременяющие ни одну сторону. Китай явно надеялся, что сыграет роль миротворца, как это было в случае с Ираном и Саудовской Аравией, но с российским руководством такие вещи не проходят. В итоге визит был сокращен с трех дней до полутора суток, и Си Цзиньпин уехал явно недовольным. Михаил Крутихин объясняет, почему переговоры получились пустыми и с экономической, и с политической точки зрения, а также как санкции начинают работать, а финансовые возможности российского правительства для продолжения войны сильно сокращаются.

Прорыв в Азию невозможен

В экономическом отношении переговоры заранее были определены тем, что логистических возможностей для увеличения поставок нефти и газа в Китай нет. По нефти есть ограниченные мощности нефтепровода Восточная Сибирь — Тихий Океан (и на дальнем конце — порт Козьмино, откуда танкеры идут в Китай). Мощность этого направления — 80 млн тонн в год, но на другом конце не только Китай — танкеры идут в Японию и другие азиатские страны. Кроме того, из этой трубы нефть забирают два нефтеперерабатывающих завода: в Хабаровске и Комсомольске-на-Амуре. Небольшая труба идет через Казахстан из Омска и Павлодара, куда от «Роснефти» поступает 10 млн тонн в год.

Увеличение поставок связано с тем, что китайцы подгоняют крупные танкеры на стоянки в Средиземном море, потом на Черном море из Новороссийска покупают российскую нефть через трейдеров по цене сильно ниже потолка, перегружают ее в море в свои большие танкеры и везут либо в Китай, либо в другие азиатские страны, а по дороге еще доливают иранскую нефть. Какое-либо увеличение китайского импорта российской нефти определяется только этими схемами — не самыми эффективными, но работающими.

Что касается газа, то в Китае пока нет другой трубы, все поставки газа будут идти только по «Силе Сибири». В этом году она может поставить 22 млрд кубометров, а на проектную мощность в 38 млрд в год выйдет только в 2025 году — больше подвижек не предвидится. В итоге Китай как потребитель не может занять место европейского рынка.

Китай как потребитель не может занять место европейского рынка газа

Кроме того, у Китая есть сложившаяся модель импорта, его планы четко обозначены, и там нет «Силы Сибири – 2». В планы входит получение из России 38 млрд кубометров в течение 30 лет по «Силе Сибири», а также 10 млрд кубометров через Дальний Восток по трубе Сахалин — Хабаровск — Владивосток. Китай рассчитывает на добычу своего газа (в том числе из сланцевых пород), на импорт из Средней Азии, Малайзии и на сжиженный природный газ. Часто это именно китайский сжиженный природный газ, который добывают китайские компании, сжижают его в разных странах мира, и этот газ уже принадлежит им. Там всё расписано на несколько десятилетий вперед, и места для российского газа там нет.

У российского президента есть давняя мечта — соединить газотранспортные сети на востоке страны с западными, чтобы перебрасывать объемы газа из Европы в Азию и наоборот, куда будет выгодно. Представьте себе Путина, который приходит к китайскому руководителю и говорит: «Мы вам хотим огромную трубу построить, но у нас есть план перебрасывать эти объемы либо вам, либо европейцам — туда, где нам будет выгодно». И что ему ответит на такое заманчивое предложение Си Цзиньпин? В итоге все настоятельные попытки убедить Китай в необходимости постройки новой трубы через Монголию остаются без ответа.

Не лучше обстоит дело и с другими альтернативными направлениями. В Индии уже четверть века работает Туркменистан с проектом экспорта своего газа через Афганистан и Пакистан. Зачем там кидать еще и российскую трубу? Иран для этого не годится, потому что по иранским законам иностранные компании не могут владеть ни газом, ни нефтью на иранской территории. Поэтому придется продавать газ Ирану, потом договариваться, чтобы он продавал газ как свой и делился прибылью с тем, кто его поставил. Это слишком сложная схема. В Турцию идет «Турецкий поток», о котором с трудом в свое время договорились. Турция поглощает газ из «Голубого потока» через Черное море, а одна труба мощностью 16 млрд кубометров в год пересекает болгарскую границу и идет дальше в Евросоюз. На ней сейчас сидят Сербия и Венгрия.

Из Европы Россия ушла сама

Стоит напомнить, что из Европы «Газпром» ушел сам. Сейчас против «Газпрома» идут арбитражные иски, поскольку он не выполнил свои контрактные обязательства и ушел с этого рынка. Если будет политическая воля, то труб достаточно. Есть труба через Финляндию, закрытая Россией. Есть труба через Беларусь и Польшу в Германию, закрытая Россией. Есть украинские трубы. Спрашивать надо не с европейцев, которые якобы не хотят покупать российский газ, а с российского руководства, которое приказало «Газпрому» совершить самоубийство.

Российское руководство приказало «Газпрому» совершить самоубийство

Всю зиму российскому обывателю рисовали картинки замерзающей Европы, а когда Европа вполне успешно зиму пережила, стали говорить, что ее спасла погода, поэтому много газа не понадобилось.

На самом же деле, во-первых, Европа научилась экономить газ, сократив спрос на 21%. Идет внедрение энергосберегающих технологий, развитие использования ветра, солнца и биотоплива. Во-вторых, отказались от вывода из эксплуатации ядерных электростанций, от ухода из угольной генерации. Временно наступив на горло своей «зеленой» песне, европейцы сжигают уголь, чтобы генерировать электричество. Важным шагом стало расходование бóльших денег на импорт сжиженного природного газа, для этого начали строить новые терминалы, перебрасывать газопроводы через границы стран — членов ЕС. Все эти вопросы решены, и Европа готова ко всему.

Когда в России звучат прогнозы о том, что Европе на следующий год не хватит 30 млрд кубометров газа, выясняется, что считают неправильно. Европа может обойтись и в следующую зиму, и через две зимы вообще без российского газа. Да, возможно, придется переманивать высокими ценами сжиженный газ с азиатского рынка. Да, придется побольше потратить, но замерзать или заставлять свою промышленность задыхаться без газа точно не придется.

Европа может обойтись и в следующую зиму, и через две зимы вообще без российского газа

Добыча нефти сокращается не добровольно

Россия объявила о сокращении добычи нефти на 500 000 баррелей в сутки. Когда говорят, что она сокращает добычу нефти добровольно, чтобы не раздражать рынок, это не так. Россия сейчас и не может добывать нефти больше. Россия не добирала свою квоту добычи, оговоренной с партнерами по ОПЕК+, именно на полмиллиона баррелей в сутки. «Добровольное сокращение» — просто признание факта. Рынок это прекрасно понимает. Когда российские представители объявляют, мол, мы продлеваем эту меру, рынок должен отреагировать повышением цен: «Ах, будет дефицит. Ах, без российской нефти мы не обойдемся», — а значит, цены должны поползти вверх. А цены падают. Они отреагировали на решение ФРС США повысить ставку рефинансирования до 5%. И именно это повлияло на цены на мировом нефтяном рынке, но не заявление Новака.

Позиция России в ОПЕК остается декоративной. Там прекрасно понимают, что это страна, по объективным причинам не способная быстро сократить или нарастить добычу так, чтобы повлиять на рынок. Картельный сговор — манипуляция с объемами добычи, а Россия на это не способна. Большинство нефтяных скважин — слабенькие, нефть идет сильно обводненная, скважины дают два ведра нефти в сутки. Их дороже останавливать и ликвидировать, а потом восстановить невозможно. Бурение скважины рядом в тот же пласт, где больше воды, чем нефти — так выглядит наша нефтяная отрасль. В Саудовской Аравии скважина дает 1–2 тысячи тонн нефти в сутки, а средняя российская скважина дает 9,5 тонны в сутки. Никакой гибкости здесь не предвидится. Зато есть большая символическая гордость — видите, в нашем альянсе есть два крупнейших производителя нефти из трех: Россия и Саудовская Аравия. Это чистая декорация.

Санкции начинают работать

Что же касается дефицита западных технологий в результате санкций, то катастрофы здесь не наблюдается. Компании, которые создавали сервисную отрасль в российской нефтегазовой сфере — Halliburton, Baker Hughes и другие — уйдя из России, оставили здесь кадры, учебные центры, научно-исследовательские центры, предприятия по изготовлению передового оборудования... И всё это пока работает. Есть закупки оборудования в Китае.

Да, отдельные вещи без западных технологий невозможны. Например, для морской сейсморазведки явно недостаточно ни оборудования, ни судов, ни буровых судов для работы на шельфе. Трудное положение с химикатами и прочими материалами для гидроразрыва пласта. Для стимулирования нефтедобычи российские компании делали тысячи операций так называемого фрекинга в год. Там возникли трудности, потому что оборудование для фрекинга не выпускается. За всё время в России были построены только три комплекса, а их нужны десятки, если не сотни.

Трудности с нефтепереработкой в том, что в обход санкций нужно искать катализаторы. Есть сложности с оценкой разведанных запасов. С участием иностранных компаний пробы, результаты сейсмической съемки и прочие исследования недр отправлялись просто за границу, в лабораториях они изучались и делались выводы о том, что можно с этим делать. Этой совместной работы с иностранными инвесторами теперь нет. Я бы назвал это всё началом конца. Еще в 2018 году Министерство энергетики предупреждало Госдуму в открытую, что если дальше так пойдет, то к 2035 году добыча нефти в России упадет на 40%, потому что остающиеся запасы всё более нерентабельные и трудноизвлекаемые. Кто туда пойдет?

Большая проблема — налоговая нестабильность. Налоговые системы в нефтяной отрасли меняются несколько раз в год. Вот открыли вы месторождение и доказали, что там можно что-то делать. С момента начала разработки месторождения и до момента, когда проект будет приносить прибыль, у вас проходит от семи до пятнадцати лет. Какая нефтяная компания будет вкладывать деньги в проект, который начнет окупаться через 10–15 лет? Таких смельчаков нет. Это должна быть государственная компания вроде «Роснефти», у которой другие принципы бизнеса — они зарабатывают не на конечном результате, а на распиле выделенного бюджета в процессе работы. Выделяется гигантский бюджет на абсолютно нерентабельный в будущем проект, и пока эти средства идут, они их пилят. Коммерческие компании не так работают — там надо отчитываться перед акционерами.

Сами же санкции со временем меняют свой характер и в целом работают. Считалось, что Россия потеряет с декабря половину своего нефтяного экспорта, а со следующего марта — почти 70% экспорта. Потом решили вводить механизм потолка цен, чтобы не создавать дефицит. Потолок цен заработал. И так хорошо работает, что если мы посмотрим на данные Министерства финансов за январь и февраль, то увидим, что доходы российского бюджета от нефти и газа сократились на 46% и в январе, и в феврале. Из-за этого вся доходная часть бюджета сократилась на треть. Так работают санкции. Да, можно сказать, что нефть в конце концов поступает по неплохой цене в Индию или еще куда-то, — но вся разница между дешевой нефтью, проданной ниже потолка где-то в порту, и нефтью, которая куда-то поступила, присваивается компаниями, которые ассоциированы с российскими поставщиками, и все деньги остаются за границей.

Сами же санкции со временем меняют свой характер и в целом работают

Сейчас идет бурная деятельность по выводу денег из России. Кому война, а кому мать родна — «давайте-ка мы здесь сделаем хорошие деньги, тем более, что никто особо не контролирует». Нефтяные компании наделали себе дочек за границей, которым они продают нефть по дешевке, а те дальше накручивают — и деньги остаются на зарубежных счетах.

Финансирование войны и сухой остаток

В итоге финансовые возможности российского правительства для продолжения войны сильно сокращаются. Чтобы подпитывать войну деньгами — в основном даже не валютой, а именно рублями, которыми расплачиваются с армией и оборонной отраслью, — нужно иметь откуда-то приток денег. А его нет, потому что расходная часть бюджета растет на 70%, а доходная сокращается на треть. В результате, видимо, рубль будет обесцениваться — чтобы сократить дефицит, будут продавать золото и юани из валютных запасов, будут обдирать компании, у которых еще какие-то деньги остались. «Газпрому» сверх всяких налогов приказали вносить каждый месяц в государственный бюджет 50 млрд рублей «просто так» — этого нет в налоговом кодексе. Другим компаниям сказали: «Давайте вы нам еще 300 млрд рублей внесете, а то у нас дефицит».

На совещании Российского союза промышленников и предпринимателей Путин их обрабатывал, но ему категорически было сказано: «Если вы хотите получить эти деньги, вносите эти изменения в Налоговый кодекс, чтобы это было обязательно для компаний и предпринимателей». Как только появляется слово «добровольно», перед предприятиями и компаниями возникает угроза санкций. Никто не хочет оказаться «спонсором войны», поэтому никаких добровольных пожертвований они вносить не хотят. Может быть, начнут опять вводить государственный заем, то есть часть зарплаты выдавать бумажками с обещанием их погасить. Есть разные способы сокращения бюджетного дефицита, и часть этих способов уже используется.

Никто не хочет оказаться «спонсором войны», поэтому никаких добровольных пожертвований не будет

В сухом остатке у высшего российского руководства нет никаких рациональных планов. Приехал Си Цзиньпин, искренне хотел «обработать» Путина и создать условия для мира или хотя бы перемирия, чтобы потом позвонить Зеленскому в Киев и сказать: «Есть такие предложения, и Китай здесь играет видную роль». Но Си очень быстро понял, что с этим человеком невозможно говорить, — он ведет себя как безумец. Были объявлены первые, вторые, третьи, четвертые планы, но все они оказались глупостью и пустой болтовней, как всё, что исходит от Путина, чье поведение не поддается никакой логике.

Человек, который говорит, что сражается с Западом, делает всё, чтобы Запад укрепить. Он работает на США и НАТО, а Россию истощает во всех отношениях.