"После выхода фильма "Офицер и шпион" барьер между человеком и художником стал разрушаться" - «Иностранная пресса»

Мишель Геррен | Le Monde

"Дебаты вокруг фильма Романа Полански, которого обвиняют в сексуальном насилии 6 женщин, показывают, что в контексте пост-#metoo традиционное различие между художественным произведением и его создателем становится все более уязвимым", - пишет главный редактор газеты Le Monde Мишель Геррен.

"Итак, стоит ли посмотреть фильм "Офицер и шпион" (в оригинале - J?accuse, "Я обвиняю") Романа Полански? В общем, такой вопрос задают друзья, чтобы узнать, хорош ли фильм. В данном же случае нужно выяснить, "нравственно" ли это. Потому что его автора на протяжении сорока лет обвиняли в сексуальном насилии шесть женщин. Последняя из них - бывший фотограф Валентин Монье, которая рассказала изданию Le Parisien за пять дней до выхода фильма о том, что Полански избил и изнасиловал ее в 1975 году, когда ей было 18, а ему 45, в его швейцарском шале - что режиссер отрицает. Случилось это за два года до того, как он дал наркотики, изнасиловал и растлил 13-летнюю калифорнийку Саманту Геймер", - говорится в статье.

"Смотреть фильм или нет - значит понять, стоит ли делать различие между человеком и художником, как это принято говорить. Во Франции, царстве творческой свободы, произведение имеет свою ауру, которая делает его отдельным объектом, при условии, конечно, что оно разрешенное, как в случае с фильмом Полански. Другими словами, если режиссер вступил на общественное пространство, то каждый сам решает, как ему поступить с его произведением", - считает автор статьи.

"Но в контексте пост-#metoo, а также свидетельств актрисы Адель Хенель и рассказа Валентин Монье, барьер между человеком и художником стал разрушаться", - указывает журналист.

" Давление на Полански усилилось с выходом фильма, предпоказ которого прошел, мягко говоря, хаотично. 40 феминисток 12 ноября сумели сорвать премьеру в кинотеатре Le Champo в Париже. Они кричали: "Полански насильник, кинотеатры виновны, публика сообщник". Испытывать чувство вины должны все, имеющие отношение к фильму - продюсеры, зрители, актеры. Общественность тоже. Активистка-феминистка Хлоя Мадеста заявила, что "покупка билета на "Я обвиняю" - это поступок, который следует считать преступным". В социальных сетях появился хэштег #boycottpolanski. Государственный секретарь по вопросам равенства между женщинами и мужчинами Марлен Скьяппа сказала, что она не пойдет смотреть этот фильм", - говорится в статье.

" Вопрос о человеке и художнике становится все более уязвимым из-за темы фильма - речь идет о деле Дрейфуса. Валентин Монье нарушила сорокалетнее молчание из-за предмета и уже из-за одного названия фильма - J?accuse. Аналогия напрашивается сама, а она не в состоянии ее переварить. Кто обвиняет? Золя или Полански?" - рассуждает автор публикации.

" Полански допустил ошибку, которая вызвала много вопросов. В пресс-релизе фильма в Венеции, который был написан под его контролем, он приводит свои ответы на вопросы Паскаля Брюкнера, в том числе этот: "Как вы, еврей, преследуемый во время войны, режиссер, преследуемый сталинистами в Польше, будете выживать при сегодняшнем неофеминистском маккартизме?" Его ответ: "Работа, создание такого фильма, как этот, мне очень помогает, я иногда нахожу в нем такие моменты, которые я сам пережил, обретаю такую же решимость отрицать факты, когда меня осуждают за то, чего я не делал".

"Затем в пресс-релизах к выходу фильма во Франции и в различных интервью Полански начал постепенно подправлять линию поведения. Но зло уже свершилось. Многие обвинили его в том, что он надел на себя костюм Дрейфуса, чтобы ответить на обвинения в изнасиловании", - пишет Геррен.

" Теперь последнее слово остается за публикой. В первый день проката в кинотеатрах 13 ноября фильм "Офицер и шпион" показал очень хорошие результаты. 55 тыс. билетов и 545 экранов. Ни один другой фильм не давал таких показателей. Это лучший результат режиссера со времен "Пиратов" в 1986 году. Это лучше, чем "Пианист". Безусловно, значение имеет сила затронутой темы. Безусловно и то, что публика не считает Полански святым, но ей не нравится, когда ей диктуют, что нужно делать и думать. И это хорошая новость", - резюмирует Мишель Геррен.