Он хочет остаться загадкой - «Иностранная пресса»

Штефан Корнелиус | Süddeutsche Zeitung

"Восемь лет подряд рычаги власти двигал человек-загадка. Но что такое восемь лет в сравнении с тридцатью пятью, последовавшими за ними? Восемь лет с Вьетнамом, Латинской Америкой, Ближним Востоком, Россией и, конечно, Китаем. Восемь лет на должности повелителя американской внешней политики, сначала - рядом с президентом, считавшим, что у него все под контролем, кроме разве что употребления алкоголя в конце правления. Человек-загадка выносил это со свойственной ему непроницаемостью, он нашептывал слухи, плел интриги, предпринимал тактические шаги и в нужный момент наносил удар. Скрыто, таинственно, загадочно. Это свойственно его природе: загадка должна оставаться загадкой на всю жизнь, даже если эта жизнь продолжается более 90 лет". Так Штефан Корнелиус пишет на страницах Süddeutsche Zeitung о Генри Киссинджере, которому в понедельник исполняется 90 лет: "библейский возраст эпического персонажа".

Корнелиус напоминает, что Хайнц Альфред Киссингер родился 27 мая 1923 года в баварском городке Фюрте. "Гельмут Коль как-то попытался выразить уважение перед Киссинджером, заявив, что Хайнц Альфред Киссингер мог бы войти в правительство ФРГ, если бы его родители не эмигрировали в США, спасаясь от фашистов. Во всяком случае, его отец был учителем в гимназии, а сын был крайне талантлив, что он позднее доказал во время учебы в Гарварде", - пишет автор. По его словам, "если бы журналистка Эви Курц много лет назад не смягчила его сердце, привезя ему ветку сливы с земли его семьи, он, возможно, никогда бы не раскрыл никаких подробностей о своей первой жизни".

"Сегодня известно, что его родители дожили до очень преклонных годов, до 95 и 97 лет, и дали мальчику достаточно уверенности в себе и знаний. Поначалу это проявилось в колоссальной диссертации, которую в сегодняшнем Гарварде не пропустили бы из-за ее объемов. "Восстановленный мир" по-прежнему является хрестоматийным трудом по политике равновесия сил, Венскому конгрессу и деятелях, определивших его ход: канцлере Австрии Меттернихе и британском министре иностранных дел Каслри. За ним последовали еще 15 трудов. Последний называется просто: "О Китае", - продолжает автор.

"Киссинджер действовал по Черчиллю, советовавшему всем великим людям: хочешь обеспечить себе место в истории - напиши о чем-то первым. Киссинджер пишет как одержимый, целых три тома посвящены одним только воспоминаниям о восьми годах на посту советника национальной безопасности и министра иностранных дел при Ричарде Никсоне, а потом - при Джеральде Форде. Но про него самого и его политику написано во много раз больше. В основном мнения делятся на две господствующие точки зрения. С одной стороны, его показывают как блестящего стратега, перенесшего в современность и усовершенствовавшего меттерниховскую политику равновесия, приправив ее хитростью Бисмарка; как реалиста, сформировавшегося под влиянием Второй мировой и желавшего отучить Америку от ее мессианского морализаторства, знавшего, что в мире слабых и сильных мораль и ценности в конце концов потерпят поражение, и придавшего значение равновесию и балансу интересов", - продолжает Корнелиус.

"С другой стороны, его видели безжалостным и скрытным властолюбцем, решительно преследовавшим интересы Америки или, хуже, лишь собственные интересы. Говорили, что в этом он зашел столь далеко, что одобрял продолжение вьетнамской войны или, как минимум, препятствовал заключению перемирия, чтобы иметь возможность пожинать лавры миротворца. Доказательство номер один - это Вьетнам, неудачные мирные переговоры в Париже в последние годы правления Линдона Джонсона и бомбардировка позиций Вьетконга в нейтральных государствах - Лаосе и Камбодже. Доказательство номер два - это влияние Америки на ее задворках, в Латинской Америке и особенно в Чили, где США в 1970 году попробовали предотвратить приход к власти марксиста Сальвадора Альенде и где позже власть при одобрении, если не поддержке Вашингтона захватили военные", - напоминает автор.

"Причастность Киссинджера к вторжению греков на Кипр, индонезийскому вторжению в Восточный Тимор, путчу в Пакистане - схема повторяется. Критики высказываются тихо и умно, как лауреат Пулитцеровской премии Сеймур Херш, или яростно, как британец Кристофер Хитченс, желающий отдать Киссинджера под суд. Однако у всех проблемы с доказательствами, особенно в случае вмешательства США в свержение Альенде", - отмечает автор.

"До сегодняшнего дня Киссинджер реагирует на критику остро, порой гневно. Его холодный взгляд не утратил эффекта, но ровно такое же воздействие оказывают его едкий юмор и умение развлекать публику. Киссинджер - обаятельный человек, устоявшаяся величина в нью-йоркском обществе, не говоря уже о Вашингтоне. Когда Киссинджер путешествует, двери правительственных штаб-квартир до сих пор открываются практически сами собой. Во всех краях мира: в Пекине, Берлине, Риаде или Иерусалиме - он обхаживал целые поколения лидеров и использовал их в своих целях. Не было ни одного президента США, не слушавшего его советов", - пишет Корнелиус.

"Киссинджер умеет слушать, и в первую очередь он умеет задавать вопросы, точные и остроумные. Как правило, ответов на них уже не нужно. До сих пор он путешествует и оказывает услуги консультанта, здоровье ему это позволяет, хоть и с трудом. Глаза и одно ухо отказываются работать, кроме того, Киссинджер при ходьбе вынужден опираться на трость. Непревзойденным остается его ответ на доклад лечащего врача-кардиолога о том, что пришлось вставить больше искусственных клапанов, чем планировалось до операции: "Зато сейчас мы хотя бы знаем, что у меня есть сердце", - передает автор.