Ханс Бликс: "Война в Ираке была охотой на ведьм" - «Иностранная пресса»

Люк де Барошез | Le Figaro

В интервью Le Figaro бывший глава группы инспекторов ООН по разоружению Ирака Ханс Бликс говорит о двойном провале - спецслужб и политиков, принимавших решения.

- Прошел год после падения режима Саддама Хусейна. Каковы, на ваш взгляд, итоги войны в Ираке?

- Ликвидация жестокого режима Саддама Хусейна - единственный положительный момент. Что касается остального, то оружия массового поражения не было; операция не привела к искоренению терроризма - даже наоборот, она его усилила; она не способствовала урегулированию израильско-палестинского конфликта; она не принесла демократии.

- Действительно ли американская администрация в 2002 году решила во что бы то ни стало начать войну против Ирака?

- Нет, война ожидалась, но она не была неизбежной. Осенью 2002 года президент Джордж Буш решил пойти по пути многосторонних действий. С какими задними мыслями, я не знаю. Но у меня нет никаких оснований говорить, что он поставил себе какой-то конкретный срок.

- В какой момент вы поняли, что войны не избежать?

- В феврале 2003 года я видел, что идет концентрация войск и опасность войны возрастает, но я до самого конца надеялся, что под усиливавшимся нажимом Ирак изменит свою позицию.

- Отсутствие оружия массового поражения - это свидетельство провала разведки или политиков?

- Это двойной провал и разведывательных служб, и исполнительной власти. Разведслужбы указали нам на несколько десятков объектов, подлежавших обследованию. Мы там так ничего и не нашли. Политика тоже создавала проблемы. Теперь мы знаем, что знаменитые алюминиевые трубки, которые, как предполагалось, предназначались для обогащения урана, с этой целью не использовались: это было признано американским министерством энергетики. Теперь мы знаем, что американские ВВС не верили, будто беспилотные самолеты были способны доставлять химическое или биологическое оружие - в противоположность тому, что говорили американские ответственные лица.

- Подтасовка информации была делом рук политиков?

- Да, но, возможно, что и спецслужб тоже. Чем больше информации появлялось, тем больше вопросительных знаков исчезало и заменялось восклицательными знаками. Даже во Франции Жак Ширак говорил мне, что его собственные разведывательные службы в это верили.

- Как вы объясняете эту коллективную ошибку?

- Здесь в какой-то мере сказался менталитет, свойственный эпохе охоты на ведьм. Люди были настолько уверены в существовании ведьм, что им было достаточно встретить черную кошку, чтобы увидеть в этом доказательство. Я, конечно, преувеличиваю, но сходство налицо. Многие причины этому способствовали. Во-первых, разведслужбы предпочитали говорить то, что от них желали услышать их начальники. Во-вторых, спецслужбы подвергаются наказанию не тогда, когда они бьют ложную тревогу, а тогда, когда они не замечают чего-то, реально существующего.

- Вы исключаете возможность, что оружие было перевезено в другую страну, например в Сирию?

- Оно было уничтожено задолго до войны. Что касается Сирии, то я пока не видел ни малейших доказательств в пользу этой версии.

- Значит, Джордж Буш и Тони Блэр солгали?

- Они не обманывали людей сознательно. Они ввели их в заблуждение, но сделали это неосознанно. Однажды я спросил Тони Блэра, не странно ли было посылать в Ирак 300 тысяч человек, чтобы ничего там не найти. Он ответил мне, что все спецслужбы, даже египетские, придерживались единого мнения. И всем им не хватило критического духа. Осенью 2002 года я сам думал, что у Ирака есть оружие массового поражения. Потом во мне возобладал скептицизм. Но до самого конца я не исключал, что какое-то оружие у него осталось. Лишь в мае 2003 года я понял, что ничего не было.

- Какие уроки вы извлекли из этого в плане борьбы с распространением оружия массового поражения?

- Прежде всего, они состоят в том, что независимые, профессиональные и эффективные инспекции позволяют делать выводы, более близкие к реальности, чем те, к которым приходят специальные службы. Об этом нужно помнить, когда речь заходит об Иране и Северной Корее. Скажу также, что Совет Безопасности ООН поступил правильно, отказавшись одобрить войну. Отсутствие ооновской санкции увеличило политическую цену операции. Наконец, уроки следует извлечь сторонникам превентивной войны.

- По-прежнему ли сохраняется польза в угрозе применения силы?

- Да. Если бы не было угрозы, мы не смогли бы возобновить инспекции в Ираке. Политика сдерживания, которую международное сообщество проводило в отношении Ирака с начала 1990-х годов, не исключала применения силы. Но нужно проявлять терпение. Давление желательно, нужно быть готовыми применить силу, но нужно воздерживаться от этого как можно дольше, ведь когда начинается война, повернуть назад уже нельзя.

- Только что Ливия отказалась от оружия массового поражения. Она боится разделить участь Ирака?

- Я понимаю, что эту версию активно распространяют США и Великобритания. Впрочем, я не исключаю этого на 100%. Однако совершенно ясно, что скорее это результат многолетнего давления, санкций и политической изоляции Ливии.

- Какая страна представляет сегодня наибольшую опасность с точки зрения распространения ядерного оружия - Иран или Северная Корея?

- Обе. В обоих случаях мировое сообщество не должно потерпеть поражение. Но использование силы было бы сопряжено с огромным риском.

- Вы и здесь выступаете за инспекции?

- Я выступаю за сдерживание, что подразумевает инспекции наряду с экономическим и дипломатическим давлением. Именно это делают европейские страны. И мы видим, что американцы в какой-то мере идут по их стопам.